РАЗМЫШЛИЗМЫ
- О критике, классике и буквоедах
- Сумерки Самиздата
- Птичья кормушка за пять минут и три копейки))
О критике, классике и буквоедах
Критик Лобачевскому:
- Почему у вас все координатные оси кривые?!
Наверное, многим известно имя Дика Френсиса – английского жокея, после окончания карьеры ставшего писателем детективов. Книги у него замечательные – в каждой на крепкий и острый стержень сюжета наверчен рассказ о целом мире – будь то скаковые конюшни, журналистика, банковское или ювелирное дело. Тем, кто любит узнавать новое, понравится наверняка. Но лошади есть почти во всех романах.
И вот, перечитывая одну из книг, я обратила внимание на фрагмент, в котором герой верхом на неоседланной лошади уходит от погони:
«Я резко повернул Адмирала к разросшейся живой изгороди, прежде чем нас могли заметить, и дал ему шенкеля. Изгородь была слишком высока, и препятствие слишком неожиданно. Но он сделал все, что мог, он перепрыгнул путаницу колючей проволоки и молодых березок, тяжело продрался сквозь чащу и влез почти на коленях по обрывистому склону на более высокое соседнее поле. Оно было вспахано и засеяно кормовой свеклой, и по нему трудно было двигаться, но я заставил его идти легким галопом». (с)
Такую длинную цитату я дала неспроста, она понадобится позже для нескольких целей. Но текст хорош - читаешь, и картина вырисовывается яркая и наглядная, да? Пара слов – и просто представляется, как понукаемая лошадь с приникшим к шее всадником карабкается вверх по откосу. «На коленях…» - и всё сказано.
Вот только в русском языке у лошадей на передних ногах нет колен. Этот сустав называется запястьем. А колени есть, но только на задних ногах, почти у самого живота.
Заинтересовавшись, не в переводе ли дело,я влезла в английский оригинал. Нет, так прямо и написано – knee. Представить, что потомственный наездник, чемпион страны, жокей Королевских конюшен не знал, как называются суставы у лошади, было сложно. Поэтому начала рыть дальше и выяснила, что здравомыслящие англичане даже в анатомических атласах именуют сустав так, чтобы с первого взгляда было понятно, о чём речь. И умный переводчик, понимая, что перед ним художественная литература, а не справочник по ветеринарии, не стал трогать авторский текст, сохранив и выразительность, и наглядность.
И тут же, рядом, ещё один момент, совершенно чёткий и ясный, но к которому какой-нибудь буквоед может придраться с формальной точки зрения:
«…высокое соседнее поле. Оно было вспахано и засеяно кормовой свеклой, и по нему трудно было двигаться, но я заставил его идти легким галопом». (с)
По правилам местоимение замещает последнее существительное подходящего рода. Так кто там у нас шёл галопом?
Как думаете, исправлять или переписывать нужно? Риторический вопрос.
Но Френсис, получивший на родине престижную премию Эдгара По и множество других, всё же переводной писатель. Посмотрим на родных, русскоязычных.
Почти в любой книге, включая вечную классику, можно при желании найти что-то, к чему можно придраться, прикопаться, зацепиться…
Как пример приведу любимого мной Гоголя. Да-да, те самые «Мертвые души», которые читают в школе. Понятно, что школьникам название нравится больше содержания, но это не отменяет прелести книги - язык чудесный, картины яркие.
Но вот с буквоедской точки зрения…
«Покой был известного рода; ибо гостиница была тоже известного рода, то-есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах, где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленною комодом, где устроивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего». (с)
Если не дружить с головой, может возникнуть вопрос: где-где устроился сосед?
«Подъезжая ко двору, Чичиков заметил на крыльце самого хозяина, который стоял в зеленом шалоновом сюртуке, приставив руку ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы рассмотреть получше подъезжавший экипаж». (с)
Нормальному человеку всё понятно, но если бы это был не Николай Васильевич (к классикам и авторитетам буквоеды питают пиетет и никогда, никогда не скажут слова поперёк, чтобы не услышать закономерное «Сам дурак!»), то «лоб в виде зонтика над глазами» долго бы был притчей во языцех в Сети.
А вот кусочек для любителей считать повторы:
«Чемодан внесли кучер Селифан, низенькой человек в тулупчике, и лакей Петрушка, малый лет тридцати, в просторном подержаном сюртуке, как видно с барского плеча, малый немного суровый на взгляд, с очень крупными губами и носом. Вслед за чемоданом внесен был небольшой ларчик красного дерева, с штучными выкладками из карельской березы, сапожные колодки и завернутая в синюю бумагу жареная курица. Когда всё это было внесено, кучер Селифан отправился на конюшню возиться около лошадей». (с)
Или
«На крыльцо вышел лакей в серой куртке с голубым стоячим воротником и ввел Чичикова в сени, куда вышел уже сам хозяин». (с)
Надо ли с этим бороться? Портит ли это книгу? Да нет, просто охота на ведьм, то есть на повторы, сейчас в разгаре. И ищут бедные авторы синонимы, и перекраивают фразы, ставя их с ног на голову и выворачивая наизнанку. Становится ли текст от этого лучше? Спорный вопрос.
Гоголю повезло, что в его время не было Интернета, по которому бродит толпа желающих хоть как-нибудь, да проявить себя. А сейчас Николай Васильевич уже бронзовый и на постаменте – не дотянешься и не доплюнешь.
Известна история, случившаяся на Самиздате. Для эксперимента на одной из страниц выложили малоизвестную повесть Джека Лондона. Забавно уже то, что никто автора не опознал. Но сколько было критики и в адрес стиля, и касательно поведения героев. Всё не так! А главное - автор совершенно ничего не понимает в мужской психологии!
Вакханалия продолжалась ровно до момента, когда хозяин странички раскололся. Тогда тролли жутко обиделись… Как так? Обманули, подсунули классика! И вообще, кто на страничке с женским именем публикует мужские тексты? Критикуешь от души, а тут такая подстава!
Смешно?
Было бы смешно, да не очень…
Любовь придираться к словам и доводить разумные правила до абсурда пощла в народ и цветет там махровым цветом. Текст читается уже не для удовольствия, а досконально сканируется на предмет «к чему бы прикопаться?». Вспоминается детская книга, где девочка-отличница ловила бабочек для коллекции. Поймает – и сунет несчастную насекомую в морилку, в сушилку, в распрямилку. А то крылышки несимметрично держит и вообще упорхнуть может.
А читателю напрочь отказывают в здравом смысле, считая, что он без дополнительного разъяснения не поймет, поле или лошадь шли галопом, в покоях или в комоде жил сосед.
Идея, доведённая до абсурда, овладевает массами не хуже прочих.
Может, читая очередной гневный отзыв, что «автор не знает…», вспомните про лошадиные колени Дика Френсиса?
